Если в размышлениях следовать по пути средневекового гуманиста Эразма Роттердамского, провозгласившего тезис — «счастье зависит от нашего мнения о вещах», то Сергея Параджанова можно назвать счастливейшим человеком, как это ни парадоксально звучит для тех, кто знает историю его жизни. «Он любил просто держать вещи в руках, рассматривать, перебирать и примерять — перстни, меха, тарелки, канделябры. Он обожал торговаться, уступать или стоять на своем, иной раз и слукавить — словом, принимать участие в торжище. Он любил не только сияние драгоценных камней, но сами их названия, мог бормотать ни к селу, ни к городу: „Алмазы, топазы, сапфиры…“ Он фантазировал на эти темы бесконечно, выдавая желаемое за действительное», — так пишет кинорежиссер-документалист Василий Катанян в своих воспоминаниях «Сережа, или страсти по Параджанову». И далее: «Курдский платок, повязанный на голове грузинской княжны, отлично уживался с туркменским тюльпеком, поверх которого была накинута узбекская паранджа задом наперед, а сбоку висела кисть, которой обычно подхватывают портьеры в буржуазных гостиных… Это — кинематограф Параджанова».
Сергей Иосифович Параджанов родился в 1924 году в Тбилиси, в семье армянского богатого потомственного антиквара, владевшего несколькими заведениями в городе. Словно сама судьба определила место появления на свет будущего талантливого кинорежиссера. Его племянник Георгий, проживший вместе с Параджановым двенадцать лет в их родовом тбилисском доме, рассказывал: «Знаете, я счастливый человек. Я благодарен судьбе за то, что она мне подарила таких людей, как моя бабушка, дед, дядя. Я прошел у них великую школу. И Параджанов тоже видел все это с детства. В 1938 году его заставляли глотать бриллианты. Чекисты стучали в дверь, и тем временем дети должны были глотать бриллианты. Но мама не могла этого делать, она их выплевывала, а Сергей глотал каждый раз, когда чекисты прибегали… У нас был великий дом. Именно дом во многом сделал Параджанова».
Гений, мистификатор, великий фантазер, которому «достаточно было дойти до булочной в конце переулка, чтобы вернуться, полным всяких историй».
Гений, мистификатор, великий фантазер, которому «достаточно было дойти до булочной в конце переулка, чтобы вернуться, полным всяких историй».
Сергей Параджанов творил канву своей необыкновенной реальности почти на каждом шагу, используя для материализации художественной мысли все возможные подручные средства. Даже обыденное и привычное превращалось рядом с ним в некую игру. Находясь в гостях, он мог переиначить на свой лад сервировку стола и оформление блюд; выбирая многочисленные подарки друзьям, придумывал забавные небылицы о своих дарах. Его учитель Игорь Савченко говорил: «Ах, Параджанов, ты умрешь бутафором. Или церемониймейстером».
Октябрь 4, 2012
Если в размышлениях следовать по пути средневекового гуманиста Эразма Роттердамского, провозгласившего тезис — «счастье зависит от нашего мнения о вещах», то Сергея Параджанова можно назвать счастливейшим человеком, как это ни парадоксально звучит для тех, кто знает историю его жизни. «Он любил просто держать вещи в руках, рассматривать, перебирать и примерять — перстни, меха, тарелки, канделябры. Он обожал торговаться, уступать или стоять на своем, иной раз и слукавить — словом, принимать участие в торжище. Он любил не только сияние драгоценных камней, но сами их названия, мог бормотать ни к селу, ни к городу: „Алмазы, топазы, сапфиры…“ Он фантазировал на эти темы бесконечно, выдавая желаемое за действительное», — так пишет кинорежиссер-документалист Василий Катанян в своих воспоминаниях «Сережа, или страсти по Параджанову». И далее: «Курдский платок, повязанный на голове грузинской княжны, отлично уживался с туркменским тюльпеком, поверх которого была накинута узбекская паранджа задом наперед, а сбоку висела кисть, которой обычно подхватывают портьеры в буржуазных гостиных… Это — кинематограф Параджанова».
Сергей Иосифович Параджанов родился в 1924 году в Тбилиси, в семье армянского богатого потомственного антиквара, владевшего несколькими заведениями в городе. Словно сама судьба определила место появления на свет будущего талантливого кинорежиссера. Его племянник Георгий, проживший вместе с Параджановым двенадцать лет в их родовом тбилисском доме, рассказывал: «Знаете, я счастливый человек. Я благодарен судьбе за то, что она мне подарила таких людей, как моя бабушка, дед, дядя. Я прошел у них великую школу. И Параджанов тоже видел все это с детства. В 1938 году его заставляли глотать бриллианты. Чекисты стучали в дверь, и тем временем дети должны были глотать бриллианты. Но мама не могла этого делать, она их выплевывала, а Сергей глотал каждый раз, когда чекисты прибегали… У нас был великий дом. Именно дом во многом сделал Параджанова».
Гений, мистификатор, великий фантазер, которому «достаточно было дойти до булочной в конце переулка, чтобы вернуться, полным всяких историй».
Сергей Параджанов творил канву своей необыкновенной реальности почти на каждом шагу, используя для материализации художественной мысли все возможные подручные средства. Даже обыденное и привычное превращалось рядом с ним в некую игру. Находясь в гостях, он мог переиначить на свой лад сервировку стола и оформление блюд; выбирая многочисленные подарки друзьям, придумывал забавные небылицы о своих дарах. Его учитель Игорь Савченко говорил: «Ах, Параджанов, ты умрешь бутафором. Или церемониймейстером».
Гений, мистификатор, великий фантазер, которому «достаточно было дойти до булочной в конце переулка, чтобы вернуться, полным всяких историй».
Сергей Параджанов творил канву своей необыкновенной реальности почти на каждом шагу, используя для материализации художественной мысли все возможные подручные средства. Даже обыденное и привычное превращалось рядом с ним в некую игру. Находясь в гостях, он мог переиначить на свой лад сервировку стола и оформление блюд; выбирая многочисленные подарки друзьям, придумывал забавные небылицы о своих дарах. Его учитель Игорь Савченко говорил: «Ах, Параджанов, ты умрешь бутафором. Или церемониймейстером».
Сергей Параджанов. Коллаж «Старые друзья»
Знаменитые коллажи мастера созданы им из предметов, являющихся по сути обломками человеческого быта: в ход шли старые фотографии, бусины, пуговицы, осколки керамики, сухие растения, ткани, газетные вырезки. Находясь в заключении, в тяжелых лагерных условиях, Параджанов проявлял силу своего духа в творчестве. Выполнял «заказы» сокамерников, рисуя их портреты для писем на волю. Своему умершему соседу по нарам смастерил из мешковины плащаницу с библейскими сюжетами, а из колючей проволоки и собственных носков изготовил к 8 Марта букет для Лили Брик. Когда на зоне у него отняли карандаши, придумал технику гравировки: подбирал крышки из фольги от молочных бутылок, заливал смолой и выдавливал на них портреты Петра I, Пушкина, Гоголя. Тюремные власти, желая приписать Сергею диагноз «сумасшедший», отправили несколько подобных «талеров Параджанова» на психиатрическую экспертизу в Москву. Из Москвы пришел ответ: «Талантливый, очень».
Сейчас рисунки, коллажи и объекты, сделанные руками маэстро, хранятся в музее Сергея Параджанова в Ереване. Благодаря стараниям директора музея Завена Саркисяна и его помощников выставки Параджанова можно увидеть в разных городах мира. Сегодня и до 11 ноября в московском выставочном зале «Новый Манеж» демонстрируется проект «Сергей Параджанов. Дом, в котором я живу», включающий около семидесяти произведений разных лет. В экспозиции, занимающей два зала Нового Манежа, представлены также фотопортреты Параджанова, на больших экранах транслируются его кинокартины «Тени забытых предков», «Цвет граната», «Ашик-кериб» и фильм Романа Балаяна «Ночь в Музее Параджанова».
